КОМНАТА С ЗЕРКАЛАМИ

Она лежала на кровати, замершим взглядом изучая потолок. Особенно тяжело давался именно этот момент после пробуждения – нужен был волевой рывок, чтобы встать и начать собираться на работу. Она могла лежать долго, пока внутри не начинал зарождаться и постепенно нарастать электрический комок тревоги, разряды от которого пронимали до дрожи и заставляли срочно куда-то бежать. Эти разряды подобно опытам с крысами, ударяли именно в те моменты, когда она сворачивала с «правильного» пути.

Будь этот поток электронов фразой, то вместо разряда в ее голове звучали бы острые слова – спину ровно, опаздывать нельзя, производи только хорошее впечатление или никакое, будь выше, веди себя прилично, улыбайся скромнее, а не ржи как лошадь, ну и в том же духе.

Если бы она решила расшифровать все свои внутренние разряды, то тогда ее жизнь могла превратится в какой то дешёвый футбольный матч с закадровым голосом диктора-морализатора, который на каждом шагу исправлял бы ее ошибки и говорил как надо поступать. Очевидно, лабиринт с крысами она любила больше футбола.

Кроме каждодневного ритуала изучения своего белого потолка, ей предстоял ещё один ритуал, который она и любила и ненавидела одновременно. Ее ждала персональная комната с зеркалами.

***

Дверь послушно отворилась, легко, без скрипа и она вошла. Закрыв глаза и медленно, едва дыша, остановилась возле первого зеркала…

Прошло достаточно много времени прежде чем она решилась посмотреть. Жительница этого зеркала пугала и завораживала одновременно. Для взгляда в это отражение нужно было больше всего смелости. Глубокий вдох, выдох… Опять вдох, открыть глаза: вот она, обворожительная дама в темно-красном вечернем платье. Шикарные длинные волосы локонами спадали на плечи, слегка прикрывая лицо, добавляя образу загадочности и притягательности. От нее просто веяло всеобъемлющей любовью и полным принятием себя. Создавалось впечатление, что будь она неприглядной, некрасивой, худой или полной, эта аура здорового самолюбия никуда бы не исчезла, а продолжала бы увлекать к себе, вызывая неподдельный восторг и сильную зависть. Ее наряды всегда были изысканными, каждый день она удивляла своим образом, всегда новым, но по прежнему ослепительным, страстным и волнующим. В нее сразу хотелось влюбиться, до беспамятства. Эта дама была из числа тех, которым стремишься понравиться, и если это происходит и она подарит тебе свое расположение, твоя самооценка сразу взлетает высоко до небес и теряется где-то в облаках.

Скорее всего и понравиться ей хотелось только ради того, чтобы иметь возможность приобщиться к этому редкому таланту принимать себя и быть самому себе интересным.

Вот так и стояла она перед зеркалом и смотрела на эту красивую женщину в темно-красном вечернем платье, излучающую здоровье тела и души, и мечтала быть ею. Всей своей сутью тянулась она к этому отражению и желала слиться с обликом внутри, но почему-то никогда у нее это не получалось. Вполне ощутимая твердая и непроходимая преграда всегда стояла у нее на пути. И она не могла и не пыталась ее преодолеть. И потому в этот раз, как и в тысячи предыдущих, чарующая дама в первом зеркале осталась позади. Женщина в красном провела ее взглядом, полным грусти и сострадания, и скрылась в холодной глади зеркала.

Здесь, возле второго отражения Ее ожидала очередная нелегкая встреча. Если первая незнакомка вызывала страх смешанный с огромным восторгом, то эта подруга всегда только пугала. Она и правда казалась опасной. Про таких зачастую говорят: бизнес леди, мертвая хватка или мужик в юбке. Сильная, агрессивная, добивающаяся своих целей, смелая, пробивная, нахальная. Возле этого зеркала не хотелось долго задерживаться, ведь эта мадам всегда смотрела полным злости и порицания взглядом. Она чувствовала, как сильная леди презирает ее за слабость, за невозможность сделать шаг навстречу, казалось она даже слышит у себя в голове голос: ты ничтожество! Сегодня, как и обычно, стиль Снежной Королевы был деловой: строгие брюки, жилет в тон и аккуратная бежевая отглаженная рубашка. Она выглядела очень опрятно, на одежде ни складочки, волосы уложены ровно, очевидно в очень дорогом салоне. Вид сдержанный и по-консервативному красивый. Всегда при встрече с этой женщиной казалось, что та добьется всего чего захочет, только бы открыли ей путь, выпустили с этой зеркальной темницы.

Холодная леди чем-то отдаленно напоминала женщину в красном, возможно даже за пронзительным взглядом можно было увидеть ту теплоту и живость, что была присуща ее зеркальной соседке, но нужно было внимательно смотреть. А Она не хотела смотреть внимательно, потому эти маленькие, но очень важные детали, всегда ускользали от ее взгляда, так и оставаясь незамеченнымы.

Она направилась к третьему зеркалу, все еще ощущая на себе пристальный недовольный взгляд, провожавший ее до последнего мгновения. Чувство стыда и вины захлестывало в этот момент, но страх перемены был сильнее, страх принятия неизвестного и от того очень пугающего образа…страх и привязанность к привычному, не столь опасному облику, мешал двигаться вперед и познакомиться ближе с женщиной в деловом костюме.

Наконец- то она взглянула в третье зеркало, отражение в нем было намного приятнее, чем предыдущее. Здесь жила очень воздушная и любознательная девочка. Ее наряды всегда просты и прекрасны в своей простоте, вызывали неподдельный интерес к ее личности. Легкие цветные платьица и сарафанчики были частым выбором в ее каждодневном гардеробе. И это простодушие проявлялось во всем ее виде, во всех действиях, жестах и мимике. Создавалось впечатление, что она лишена всей этой напускной общественной мишуры, распространенной среди местных леди, стремления показать себя лучше, чем ты есть на самом деле, жажды соперничества за корону богини или желания быть кем-то другим. Она была уникальна в своей естественности, в умении быть собой даже тогда, когда это выглядит некрасиво со стороны консервативной интеллигенции. А большие глаза стремились увидеть чудо во всем, жаждали восхищаться миром вокруг и искренне радоваться мелочам.

В это зеркало всегда было приятно смотреть, легко и радостно. Но отчего-то и оно как и первые два, оставалось позади, а воздушная девочка провожала ее глазами полными слез от искренней детской обиды. Но она не могла выбрать это милое простодушие, слишком страшно стать открытой и естественной, страшно стать собой. Да и с детства она знала, как опасен мир и как важно сохранить лицо перед великосветской аудиторией.

И наконец четвертое последнее зеркало, очень знакомое, очень безопасное, очень правильное. Здесь жила ее давняя подруга – это зеркало принадлежало “хорошей девочке”. Она с малых лет была знакома со сводом правил: как себя вести и как правильно поступать. Эта девочка помнила всегда, что нельзя высовываться потому что это некультурно, что соседская девчушка во всем лучше Ее и нужно незамедлительно с нее брать пример, что женщина не создана для высоких целей, а ее задачи в этой жизни ясны и незамысловаты, что мир суров и опасен, что чудес не бывает, и главное, что только “хорошие девочки” могут кому-то понравиться. И со всем этим большим рюкзаком полезных знаний эта девочка и ходила по жизни, немного сутулой, волосами, связанными в хвостик, в непримечательной одежде сдержанных тонов и немного поникшим взглядом. И можно с уверенностью сказать, что эта паинька нравилась очень многим, ее возводили на пьедестал и ставили в пример другим, будущему поколению хороших девочек. Но также с уверенностью можно сказать, что она ненавидела себя. Презирала тот жалкий кусочек некогда полноценной личности, который вырезали за эти годы ее жизни, конечно же только во благо ей. Но этот вырезанный кусочек личности в глубине души страдал и измывался в желании соединиться с другими пазликами в полноценный рисунок настоящей женщины.

Она смотрела в последнее зеркало обреченным взглядом, ведь знала, что сегодня как и тысячи раз до этого момента, она выберет этот образ, ведь он лучше всех остальных, он доступен, безопасен и знаком.

Она подошла к зеркалу, которое служило потайной дверью в просторную гардеробную. Открыв его, она непроизвольно ухмыльнулась: вещей тут было немного, так что по большей части помещение пустовало. Зашла, осмотрелась и начала неспешно выбирать наряд. Правда нельзя сказать, что делала она это сосредоточено, ведь все ее мысли были заняты другим, каждый раз в ее голове мелькали образы оставленных позади подруг: какие наряды они скрывают в своих гардеробах, как бы чувствовала она себя примерь хотя бы один из них. Смогла бы она хоть на чуточку приблизиться к характеру хозяек богатых одеяний? Смогла бы произойти перемена в ее жизни и мировоззрении? Все эти мысли кружились и шумели хаотичным роем, мешая сосредоточиться …

Она схватила первый наряд, что попался ей под руки и спешно вышла из комнаты. Утренняя пытка закончилась, выбор сделан, все решилось. Правильно ли она выбрала? Скорее всего да. Она успокаивала себя… Ведь ей в жизни точно не нужно было непредсказуемой спонтанности, она обжигалась уже не раз, а Хорошая Девочка бережет ее от опасностей, она осторожна. Ей точно не нужно было много внимания и любви окружающих, ведь там, где много любви, больше зависти и злости, Хорошая Девочка оберегала ее от завистников. Ей точно не нужно было достигать высоких целей, ведь там безумно много ответственности, агрессии и конкурентов. Хорошая Девочка защищала от боли поражения. Все было верно. Выбор разумен и очевиден даже глупцу! И все да хорошо, если бы не то пакостное чувство, что жило где-то в глубине солнечного сплетенья. Иногда оно разрасталось и давило ей сильно в грудь, заставляя больно хватать воздух и задыхаться. Чувство, что она упускает что-то очень важное. Это чувство было постоянной причиной ее сомнений и грусти после встречи с отвергнутыми жительницами комнаты с зеркалами.

И так из года в год она продолжала посещать свою секретную комнату, чтобы любоваться на женщин, на которых, как ей казалось, никогда не сможет стать похожей. Продолжала выбирать все ту же героиню и задыхаться от неосознанных стремлений. Она упорно не хотела замечать, что все эти леди: Любовь, Агрессия и Спонтанность кричали ей из глубины ее грудной клетки о своем существовании, заставляя обратить на себя внимание, лишая воздуха. Они неистово звали к себе…

***

Она открыла глаза и поняла, что проснулась слишком рано. Будильник ещё не включался, а за окном была кромешная тьма. Такой черной ночи она не могла припомнить за всю свою продолжительную жизнь. Это утро, или скорее сказать время перед рассветом, было для неё каким-то странным. Комната выглядела иначе, хотя она не могла сказать, что именно было не так. Всего лишь глупое ощущение, которое не хотело ни под каким рациональным предлогом покидать ее тело. Что ещё было странным, так это отсутствие электрических ударов, тех утренних от тюремного ограждения в крысином лабиринте собственной личности. Ей очень хотелось порадоваться, но она не могла расслабиться, все время пытаясь понять, что происходит, все время ожидая резкого удара. Контроль. Контроль всегда должен быть включён.

И тут в ее голове промелькнула предательская мысль: а что же она увидит в комнате с зеркалами? И правда, если все стало иначе, что же ждёт ее там, в ее персональной ритуальной комнате?

Она резко поднялась и спешно последовала к заветной двери. В комнате послышался шум, что изрядно ее напугало. Там никогда ничего не шумело, там в принципе ничего не могло шуметь!

Она схватила первый попавшийся стул и с пинка вышибла дверь. В комнате было пусто, все как всегда, никаких изменений и посторонних шумов. Она медленно вошла, держа стул наготове. Мимолетно бросила взгляд к зеркалам, но что это? Они были пусты! От изумления она упустила своё орудие самозащиты на пол и медленно на него присела.

«А где все?» Ещё с минуту она сидела неподвижно и не могла поверить в происходящее, как снова послышался какой-то шорох. Она вскочила и прижалась к стенке. В последнем зеркале что-то происходило, но с этого угла обзора очень сложно было понять, что именно. Сквозь блестящую гладь зеркала начали выступать контуры фигуры, обтекаемые подобно Т-1000 жидкой кристаллической жижей. Затем эта жижа отлеплялась и возвращалась в зеркальное полотно, а фигура все больше стала походить на человека. Это была бабушка, – ветхая старуха, которая ссутулившись тащила за собой такое же ветхое деревянное кресло-качалку. Одному Богу известно почему героиня до сих пор не бежала вниз по лестнице с воплями о спасении, а все ещё смирно стояла, глядя на это явление из зеркала. И вместо страха в короткий миг созерцания за происходящим, она вспомнила, что уже видела это кресло. Кажется, оно принадлежало ее прабабке. Та была подлинной аристократкой, леди, которую всегда ставили в пример. Именно прабабка вдохновляла все последующие поколения Хороших Девочек. Но старуха не была похожа на родственницу, она была другая, хоть и очень знакомая.

– Ну привет, милочка! Не тушуйся, чего стала там у двери. В ногах правды нет, иди присядь возле меня. Вон гляди и предусмотрительно стул захватила, прям как знала. – старуха хрипло хихикнула, а потом сильно закашлялась. Кажется, эффектное хихиканье у неё не вышло, хоть она и старалась.

Перепуганная, но не менее любопытная женщина, нерешительно подошла к бабусе и присела на расстоянии двух метров, чтоб была фора…на всякий случай.

Бабушка, раскачиваясь на кресле, задумчиво смотрела на пустые зеркала. Задумчиво и кажется грустно.

– Хороши они были, чертовки, так хороши. Прям завистью наполнялась каждый раз, как видела. Ох и бодрые, свежие, живые! Да, да, живые! Особенна та, первая мне очень нравилась, хотя две другие тоже ничего. Звала их к себе, никто не пришёл. Хотела схитрить и залезть к ним, да что-то не пускало, не пролезала. Что мешало до сих пор не пойму.

Героиня в недоумении слушала душеизлияния старушки:

– Бабуся, а откуда у вас кресло моей прабабки?

Старуха громко расхохоталась, уже без притворства. Ее и правда позабавил этот глупый вопрос.

– Ну ты и недалекая. Прям как привыкла дальше своего носа не видеть, так и гнёшь свою линию. – Она зашамкала и прикрыла глаза. Вроде что-то вспоминала, или уснуть хотела. Не разберёшь.

– Глупая ты, говорю, глупая…Пришло мое время уходить… все мои подруги уже ушли…пришло и мое время. Вот и надо мне дать тебе напутствие какое-то, да не знаю, стоит ли. И послушаешь ли ты меня. Я прожила спокойную долгую и даже можно сказать «хорошую» жизнь, да все недоставало чего-то. Пустовало внутри…- взгляд старухи помутнел, она вроде говорила сквозь время и пространство, куда-то вдаль. Возможно хотела передать своеобразное послание, а может просто уже сошла с ума.

– Что это я…- взгляд ее стал осознанный, она повернулась, – Хорошо, буду прощаться…мне уже пора. – Кресло медленно покачивалось, старуха смотрела вдаль, и кажется застыла подобно изваянию в задумчивой отстраненной позе.

Затем ее образ стал ярче и чеканней, пока не превратился в настоящую статую как будто собранную с маленьких хрустальных частиц, они переливались и блестели, как драгоценные камни на солнце. От них невозможно было оторваться.

А затем они начали крошится, рассыпаться по маленьким кусочкам, пока не превратились в небольшую горку зеркального хрусталя.

Старухи больше не было, и хотя Она не знала эту странную сумасшедшую бабку, внутри что-то сильно защемило. Стало безумно обидно и больно. Женщина подняла глаза к зеркалу и опешила: она тоже постепенно превращалась в хрустальную статую, сначала руки покрылись щербинками, затем шея, ноги, хрусталь подбирался к ее лицу и глазам. Она ощутила себя настоящим совершенством, но больше ничего не чувствовала: замерла подобно статуе в идеальной позе, с ровной спиной и вытянутой шеей.

А затем стала рассыпаться… и падающие кусочки ее драгоценной плоти громко звенели, приземляясь на твердый пол.

***

Она вскочила от звона будильника. Сердце безумно колотилось, в глазах помутнело, она задыхалась от волнения и ужаса, охвативших ее. Ей

казалось, что демон или какая-то нечисть заключила ее в свои объятья и не отпускала, держала крепко и неистово, держала и ждала пока она умрет. Женщина спрыгнула с кровати и закричала! Закричала гортанно, громко, – как будто дикий зверь, заточенный в клетку многие годы, но не утративший жажду воли и следующий своим инстинктам. Зверь, который наконец сломал свою клетку. Она бешено ворвалась в комнату с зеркалами, жительницы зеркал с любопытством смотрели на неё, предвкушая что-то невообразимое. Они ждали. Посреди комнаты стоял стул, именно в том месте, где во сне она слушала свою странную пожилую собеседницу. Но это ее почему-то ничуть не удивило. Она схватила деревянное изделие, которое за бешеные деньги приобрела как шедевр столярного мастерства (прабабке бы понравилось), и швырнула его в последнее зеркало. Швырнула в обитель Хорошей Девочки, с такой огромной силой, чтобы этой сумасшедшей старухи не появилось никогда, чтобы ее стеклянный взгляд никогда не отражался больше ни в одном из зеркал.

Хорошая Девочка молча наблюдала, она не сопротивлялась. И кажется даже в долю секунды перед столкновением стула с ее зеркальным домом, она слегка улыбнулась…

Героиня упала без сознания. Неизвестно, сколько после этого прошло времени – минуты, часы, дни, но когда она очнулась, все четыре зеркала были на месте, но только в четвёртом уже не было хозяйки, ведь теперь ей предстоит поселить туда всю себя – свою Любовь, Агрессию и Спонтанность.