Больше интересного контента в Телеграм-канале “И внутри тебе станет легко”

Общее впечатление

Просмотр картины “На западном фронте без перемен” я долго откладывала, мне вообще сложно даются фильмы про войну. Конечно же, и этот не стал исключением. На протяжении всего фильма я чувствовала себя зажатой в рамках четырех сложных переживаний: опустошенности, безысходности, бессилия и смирения. 

 

Смирение переходящее в депрессию – основной фон фильма. 

Я целенаправленно употребляю понятие “смирения”, а не “принятия”, поскольку для меня эти процессы разнятся. Если во втором случае я принимаю непосредственное участие в ситуации, перевариваю происходящее с последующими выводами и приспособлением к нему, то в первом я попадаю в невозможность переваривать и справится, я смиряюсь с тем, что происходит в невозможности ни принять, ни изменить. Подавленность…похоже как и у солдатов в фильме. 

Всю бесконечную тягучесть этого чувства смирения хорошо показали вначале фильма: рагружая машину с трупами солдат, мужчины снимали их форму, паковали в мешки, везли в тыл, где женщины стирали, зашивали и приводили в порядок, а в призывных пунктах раздавали заново новобранцам. 

 

Реализм.

Особое внимание хотелось бы уделить гиперреализму фильма, который отлично смог передать атмосферу всего происходящего на экране. Авторами была проделана глобальная  работа по созданию условий, в которых можно было передать переживания солдата. Я буквально чувствовала грязь на лице, ее запах, как она засыхает и потом стягивает кожу, как тяжело бежать в форме и тяжелых сапогах по грязи, спотыкаясь о трупы и шарахаясь от взрывов. 

 

Размышления, на которые наталкивает фильм

Романтизация войны. Отношение к войне у тех, кто на ней еще не побывал зачастую связано с романтизмом, символичностью и героизацией. Сталкиваясь с ней в реальности, человек осознает весь ужас происходящего и  романтический образ рушится, как и было с героями фильма – молодыми парнями, жаждущими славы и военных подвигов. К слову, контраст между молодняком и бывалым солдатом хорошо показан в моменте, когда Пауль впервые в окопе встречает Качинского. Испуг, растерянность и тяготы военного дискомфорта неопытного солдата противопоставляются спокойствию и простой практичности бывалого. 

Чем дальше от фронта, тем символичнее и обобщенней. В продолжении предыдущего пункта, опыт самого солдата отличается от тех мифов, символов и обобщений, которыми обрастает его история. Так солдат становится архетипом, а его история – символом, который будет помогать мотивировать остальных на свершения. Это если про символизм, а вот про обобщение: помните цифры, которые на бумаге отчетом приносят генералу и правительству? 40, 50, или 100 тысяч солдат – это обобщенная сумма, которая помогает считать потери и предугадывать возможности удержания позиции. Чем дальше от личности и конкретного индивидуального опыта мы уходим, тем менее ценным становится страдание одного отдельного человека.

Потерянность поколения – именно эту идею хотел воплотить в своей книге Эрих Мария Ремарк, когда писал свой роман, экранизацию которого я сейчас анализирую. Сильные социальные потрясения накладывают отпечаток на людей, которые до конца жизни уже будут определены этим опытом и будут передавать его своим детям. Ну а сложность адаптации в мирное время после пережитого военного опыта описана уже множеством психологов. 

Ценность простых жизненных вещей. Все познается в сравнении – то как солдаты радовались обычной палке колбасы, свиданию с девушкой и приятному запаху ее платка, как мечтали про работу на ферме показывает этот контраст опыта, опыта мирной и военной жизни. 

С появлением личности врага теряется запал убивать. Это самая сложная из тем, которую можно поднимать, обсуждая войну. Когда Пауль врывался в окоп французов и безличностно дрался с врагом, чтобы спасти свою жизнь – внутренне это проживалось как победа в противостоянии. Но в моменты, когда он начинал замечать лица и страдание другого – все менялось, герой сталкивался с ужасом убийства. Я помню два отличных момента, отображающих эту идею. Первый, когда Пауль в окопе сражался с французом, таким же молодым парнем как и он, и на мгновение замешкался. Мне показалось, что режиссер хотел показать зеркальность происходящего процесса. А второй момент, когда главный герой сидел в яме с умирающим французским солдатом, которого сам же заколол,  плакал и просил прощение. 

Разрыв между приказывающими и исполняющими. При описании этого пункта  мне вспомнилась сцена из фильма “Оппенгеймер”, которая стала моей любимой, поскольку отлично передала одновременно простоту и ужас происходящего. В небольшой комнате в правительстве США решали, на какой город будет скинута атомная бомба. И Киото был спасен только потому, что один из принимавших это решение ездил туда в свадебное путешествие с женой. Очень сильная сцена. Впечатляет именно контраст между тем, как просто и обыденно это решение принимается и как потом будет воплощено в действие со всеми вытекающими последствиями (“Банальность зла”). Так в фильме “На Западном фронте без перемен” генерал, сидя за роскошным столом, кидал собаке куски мяса (которые солдаты на фронте воровали, рискуя жизнью) и решал, что для его гордости важно не дать этому городу пасть. 

Безысходность происходящего. Кажется в 10-м классе на уроке экологии учитель рассказывал нам о регуляции численности видов в экосистемах. Так, если расплодиться много зайцев, начнут плодиться волки, поскольку им будет что кушать. Когда много волков съест много зайцев и последних останется мало, волки тоже сократятся в численности из-за недостатка еды. И так далее. Но человек вышел за рамки привычной  экосистемы, поэтому его численность регулируется эпидемиями и войнами. Осознание, что сколько бы я не ненавидела войну, она происходила, происходит и будет происходить –  вызывает чувство безысходности. 

Опустошенность как следствие отупения от боли. Мое чувство опустошенности, возможно, было связано с целой гаммой чувств, которые вызывал фильм: страх, тревога, ужас, отвращение, презрение, ненависть, восторг, трепет, возбуждение, гнев, досада, стыд, вина…Эта гамма чувств в недифференцируемом, сложно различимом клубке превращалась в тупую боль, а боль выжигала внутренность, принося опустошение.

 

Я досмотрела этот фильм только потому что обещала. А эта рецензия – это попытка переварить, ассимилировать, осмыслить то, что я увидела, чтобы оно не застряло мозолящим комком, не стало еще одним местом отрицания и не встречи с реальностью. 

Я осознаю, что внутренняя реальность Ремарка – это лишь часть общей реальности, но его отношение к войне, которое хорошо отражено в фильме, очень мне импонирует. 

 

Спасибо за внимание! 

Всем удачи в самопознании!